Вадим Тарасенко - Отщепенцы [СИ]
— Давайте Ваши бумаги. Где я должна расписаться?
— Порядок, — Владимир сел за руль автомобиля. Ну что, Настенька, теперь в "Кристалл".
— Что это ты так долго с ней разговаривал, — спросила девушка.
— Расписку с нее брал.
— Расписку? Какую расписку?
— Расписку в том, что ни при каких обстоятельствах она никому не расскажет, что с ней только что произошло.
— И зачем тебе эта расписка. Только, наверное, испугал бедную девушку.
— Во-первых далеко уже не девушку. А во-вторых я ее хотел запугать. Береженного бог бережет. Не дай бог она где-то что-то брякнет и информация о том, что "Вега — Космет" кто-то интересуется, просочится куда не следует. Нет, Настенька, ставки слишком высоки. А тут подумаешь — одну девушку чуть-чуть припугнул. Мелочь.
— А ты не боишься, что я кому-то расскажу, что что-то затевается против "Веги — Космет"?
— Не боюсь.
— Почему?
— Хотя бы потому, что я с тебя возьму честное слово, что ты никому ничего не скажешь.
— И все?
— И все.
— И пугать не будешь?
— Только любить. Девушка смущенно отвернулась. Наступило молчание.
— Поехали в "Кристалл", — чтобы как-то прервать неловкое молчание, спросил Владимир и, не дожидаясь ответа, завел машину.
— Настя, мы сидим в этом кафе уже целый час. Но заливаюсь соловьем один я. Ну может и не соловьем, а токую, как глухарь на поляне, ничего не видя и не слыша вокруг себя.
— А ты, оказываешься, можешь быть самокритичным.
— Есть такая слабость. И все-таки. Все что мог по нашему совместному с тобой делу я рассказал. Честно говоря — далеко не все. В нем участвуют другие люди, так что, сама понимаешь. Но самую криминальную часть я тебе изложил. Как видишь, по нынешним меркам, особо ничего криминального в нем нет.
— Ты считаешь, что вымогательство денег не является криминалом.
— Не законно нажитых денег.
— Это еще надо доказать.
— Вот этим мы с тобой и занимаемся.
— В любом случае деньги, даже не законно приобретенные, которые ты собираешься забрать у этого Ильи, ты ведь не собираешься вернуть государству.
— Настя, что такое государство? В каждом конкретном случае это конкретный чиновник. Так какому конкретному чиновнику я должен отдать деньги «Вега-Космет», которая та выдурила из наших доверчивых граждан-лохов, наших милых граждан — халявщиков? Тому, который по долгу службы должен был бы бить сейчас во все колокола и кричать всему чесному народу: "Братцы, а вас же дурят"? Кому, Настя? Поэтому деньги, которые я отниму у Ильи, я заберу себе. Если ты считаешь, что в этом случае я считаюсь вором, значит считай меня вором. А я на эти деньги приобрету современное полиграфическое оборудование и буду заниматься издательским делом.
— Кстати, вот мы в этом «Космете» поставили систему слежения, а ты не боишься, что пока мы тут с тобой болтаем, продукцию раз и вывезут?
— Не боюсь.
— Почему?
— В день они принимают человек триста. И то наверное много будет. Ладно, пусть через одного триста человек принесли по два пакетика. Итого четыреста пятьдесят пакетов. Вес пакетика сто грамм. Итого общий вес суточной сдачи порядка сорока пяти килограмм. Притом по максимуму. Так они что, каждый день будут возиться с сорока пятью килограммами? Скорей всего в субботу, накануне уик-энда, сразу после закрытия, они подгонят грузовичок и вывезут весь свой порошок, накопившийся за неделю.
— Куда?
— А вот это нам и предстоит выяснить, куда. Куда угодно, но только не в Америку. Где-то высыпают и все. А это мы сфотографируем. И если что, покажем всему честному и доверчивому народонаселению Украины, что их дурят и этот порошок никому не нужен, и в «Вега-Космет» сидят одни жулики, которые попросту их обирают.
— А что значит "если что"?
— Если клиент откажется платить.
— Ах ну да, совсем забыла, что Вами движет исключительно личная заинтересованность.
— Настя, я все поэтому поводу тебе сказал.
— Ладно, Володя, давай оставим этот щекотливый вопрос. Расскажи, лучше, если хочешь конечно, о себе.
— С огромным удовольствием. Но при условии…, - Владимир сделал паузу.
— Если я расскажу о себе. Так? — закончила девушка фразу собеседника.
— Точно.
— Согласна.
— Тогда я поехал. И вновь мужчина, любуясь девушкой, затоковал…
— …ну, а теперь, давай ты о себе, а то я иссяк. Об университетских годах я рассказал, о работе в КБ «Южное» рассказал. О своем позорном изгнании и то рассказал. Как потом женился, развелся рассказал. Если ты и дальше будешь попивать кофе и молчать, то мне остается изложить свои школьные и детские годы и, как последний резерв для поддержания разговора — изложить свой фундаментальный труд: "Размышления Владимира Кедрова о смысле жизни, пришедшие ему в трехгодичном возрасте, сидючи на горшке".
Девушка засмеялась, потом посмотрела на Владимира и спросила:
— Володя, а ты вот сейчас, мстишь этому Илье?
— Нет, — после некоторой паузы произнес Владимир. — Знаешь, раньше, у меня все горело внутри. Хотелось мстить и ему и Ирине. А потом нахлынули повседневные дела, женился, все такое прочее. Нет не мщу. Это точно. Окажись вместо Ильи кто-нибудь другой я поступал бы точно также. Сладость мести, я думаю, по силе эмоций, стоит примерно на одном уровне с такими признанными лидерами больших эмоций как любовь, секс, творчество, оставляя далеко позади себя такие удовольствия как удовольствия от вкусной пищи, собирания марок или разных там букашек и козявок. Вот почему некоторые, для удовлетворения этого чувства, клали свою жизнь, терпя при этом голод, холод и другие бяки.
— Так почему же ты не мстишь?
— Для меня, к счастью, а может к сожалению, все-таки счастливая жизнь ассоциируется с другим.
— С чем, если не секрет?
— Я это уже перечислял тебе только что.
— Любовь, секс, творчество?
— В общем да, — и, посмотрев на девушку, Владимир неожиданно спросил:
— А для тебя, что входит в понятие "счастье"?
Девушка ненадолго задумалась и сказала:
— В принципе то, что и у тебя, но добавила бы слово «семья». Но по семье это так, теоретически. Исходя из того, что я, вроде бы нормальная здоровая женщина без всяких завихрений. Но это пока только теоретически. Внутренне я этого пока не чувствую. Наверно просто еще молода.
— Ясно. Ну а теперь все-таки расскажи чуть о себе.
— А что рассказывать? Училась в школе, сейчас в университете на филфаке. Отец — инженер на Петровке,[14] мать — учительница русского языка в школе. Вот в принципе и все.
— Весьма подробно ты о себе рассказала. А если учесть, что это все написано в твоем личном деле, то ты, конечно, выдала мне кучу информации о себе.
— А что еще рассказывать? Больше нечего.
— Так уж и нечего? — Владимир решился задать один вопрос, для него сейчас главный вопрос и теперь подбирался к нему.
— А что ты хочешь от меня услышать? — девушка вскинула на Володю глаза.
— Ну, например, — Кедров чуть помедлил, потом продолжил, — у тебя есть парень? Девушка посмотрела куда-то в бок, ничего не отвечая.
— Тебе неприятен этот вопрос? — спросил Владимир и тут же, про себя подумал: "Господи, вламываюсь в чужую душу как какой-то пьяный хам в музей, да еще в обляпанных грязью сапожищах. Надо немедленно извиниться и прекратить разговоры на эту тему. Захочет — сама расскажет".
Кедрову помогла сама Настя.
— Володя, — неожиданно проникновенным голосом сказала девушка, смущенно взглянула на Владимира и потупила глаза, — я хочу тебе признаться…я…у меня… Владимир почувствовал, как у него что-то сильно напряглось внутри, готовое вот-вот разорваться.
— …у меня, — между тем продолжала девушка, — есть…
Черная ревность пантерой взвилась в прыжке, готовая приземлиться в душе у Владимира…
— …извини, Володя… у меня есть, — а дальше быстро, чуть ли не скороговоркой, — огромное желание съесть еще одно заварное пирожное, они тут такие свежие. Ты ведь не подумаешь, что я полная обжора и не забочусь о своей талии, — Настя самым виноватым голосом посмотрела на мужчину.
Затем взгляд у нее стал веселым и она непринужденно и легко рассмеялась. Владимир приходил в себе целых три секунды.
— Настька, ты у меня просто чудо, — и, положа свою руку на руку девушки добавил, — и я тебя уже никому не отдам, глотку перерву, а не отдам.
— Ух, какой ты у меня грозный, — сказала девушка, но руку не отняла.
Кедров посмотрел на часы и сказал:
— Поехали.
— Куда?
— До закрытия их офиса осталось полчаса. Надо проконтролировать — вдруг надумают сегодня порошок вывозить.
— Ты же сказал, что это произойдет, скорее всего, в субботу.
— Вот именно, скорее всего. А если не "скорее всего"? Как гласит арабская пословица: "На Аллаха надейся, а ишака привязывай". Так, что едем.
